Он никогда не отличался чем-либо, что ценилось бы его современниками. Средних роста и стати, в меру умный и начитанный. Никогда не стремившийся к высотам карьерной лестницы. Никогда не пользовавшийся успехом у женщин. Даже его глаза в обрамлении светлых ресниц нельзя было назвать синими не польстив - скорее едва отдающими синевой. А волосы отливали пшеничным золотом лишь в лучах солнца - столь редко заглядывавшего на улицы мегаполиса. В остальное же время, стянутые в хвост, они были желтовато-серыми, больше напоминающими старую пожухлую траву.
Вместе с тем, он незаметно, но неизменно становился душой любой компании, заполняя тихими фразами неловкую тишину, тепло улыбаясь самыми уголками глаз, разливая чай на кухне и укрывая пледом тех, кто ненароком засыпал на старом скрипучем диване. Он не стремился ко всеобщему вниманию, но его отсутствие сложно было не заметить - в комнате словно бы разом становилось холоднее даже в самый жаркий летний день.
То, что снилось тебе –
Этого нет и не будет.
Остальное оставь остальным,
Не судьба.
На его рисунках застывали невозможные образы и лица из тех, кто попросту не мог существовать в этом мире из стекла и бетона. Его стихи не нуждались в музыке, чтобы быть песнями - но никого за стеной его маленькой квартирки в панельном доме не интересовала поэзия. Его умению управляться со словами позавидовали бы лучшие ораторы мира, но он все чаще молчал, слушая тех, кто приходил к нему. Слушать он тоже умел как никто другой.
Настоящих нас даже не было здесь
Дольше, чем на мгновение.
Этот год стал переломным для многих из тех, кого он привык называть своими друзьями. Кто-то подался в политику, кто-то бросил привычную жизнь ради новых стран и новых людей на своем пути. Кто-то посчитал, что пришло время переписать все заново: сыграть по-крупному, поставив на кон все – силу, деньги, влияние и репутацию. Кто-то решил, что мир слишком мал для всех тех, кто претендует называться его любимыми - и непременно благодарными - детьми.
Настоящие мы
Возвращаемся в солнечный свет,
Не судьба.
Он лишь улыбался - каждому из них. Разливал по старым надколотым чашкам ароматный чай, раскладывал в хрустальной вазе чуть подсохшее печенье. Он знал, что мир действительно любит их - всех. Но не считал должным озвучивать столь очевидные вещи.
А мир говорит:
Как ты можешь быть
Так спокоен?
Надвигается шторм,
Который разорвет
Саму суть бытия.
Все, что он оставил себе из своей прошлой жизни и составляло его суть - такую простую, и от того еще более непонятную окружающим. Он был любимым ребенком мира - и любил мир в ответ, трепетно и самозабвенно распахивая свое сердце без малейшего страха быть отвергнутым.
То, что все считали его слабостью - было силой, противостоять которой вряд-ли мог хоть кто-то из ныне живущих. Вот только и проявлять ее не было ни малейшей причины. Он просто жил, самим своим существованием храня хрупкое равновесие на грани забвения и бытия.
А я говорю:
Мир, ты так не понял...
Он привык к тому, что те, кто был ему дорог, все чаще ссорятся. Что его любимый город превращается в монстра, поглощающего все больше света и с каждым днем изрыгающего все больше пустоты и серости. Он был слишком умен, чтобы не замечать ведущейся в подполье войны правых и левых, весны и осени, света и тьмы - где каждая из сторон была прекрасна и неизбывна в своей самости. И каждая из которых почему-то решила, что вторая сторона медали не имеет права на жизнь.
Он хотел сохранить их всех. А потому этой ночью, аккуратно повернув ключ в двери своей квартиры, он также вышел на опустевшие улицы города. Он знал, что сегодня двое ближайших его друзей встанут друг против друга по обе стороны границы. Знал, что за каждым из них - своя сила и правда. Как знал и то, что его силы хватит удержать от падения в бездну их обоих. Каждый из них знал, что стоит на острие шторма, что призван в корне изменить привычный ход жизни. Каждый из них пришел сюда во всеоружии.
Каждый из них ошибался.
... да, надвигается шторм.
Он сбросил на землю пальто, улыбнулся и шагнул в луч прожектора - тонкая светлая фигурка на фоне громадной махины научно-исследовательского центра одной из крупнейших на этом континенте технических корпораций.
Три тихих слова произнесенные тремя разными - и в чем-то такими близкими друг-другу людьми - прозвучали практически в унисон:
- Шторм – это я.
В тексте использованы слова песни "Шторм" БГ.
